79 лет назад советский танковый корпус по командованием Василия Баданова (бывшим поручиком царской России), внес важнейший вклад в разгром воздушного моста, снабжавшего армию Паулюса под Сталинградом — и хотя противник смог отрезать его, бадановцы вышли из окружения с минимальными потерями. Эта реальная история настолько захватывающая, что достойна эпической экранизации, однако остается незаслуженно забытой в учебниках и массовой культуре.

Есть в Ростовской области райцентр – станица Тацинская с населением всего около 9 тыс. человек. В годы войны здесь располагался аэродром Люфтваффе, и здесь же была похоронена надежда немцев на перелом в ходе советского контрнаступления в конце 1942 года. В конце декабря 24-й танковый корпус генерала Баданова совершает дерзкий рейд в тыл противника, нанеся существенный урон коммуникациям и помешав полноценно применить авиацию для помощи окружённым армейским частям.

Начало операции

Для начала следует изучить биографию генерала Баданова. Василий Михайлович принял боевое крещение в 1916 году, будучи поручиком Русской Императорской Армии. Вернувшись с фронта, он занялся педагогической деятельностью, но в 1919 вновь оказался на фронте. На этот раз – в рядах РККА. По окончании войны, остался на службе. В январе 1940 года он был назначен на должность директора Полтавского военного автомобильного технического училища, а 11 марта 1941 г. назначен командиром 55-й танковой дивизией из состава 25-го механизированного корпуса.

Командование 24-м танковым корпусом Баданов принял весной 1942. После тяжёлого поражения под Харьковом корпусу требовалось восполнить потери и восстановить свою боеспособность. Делать это надо было в ускоренном темпе, в условиях непрекращающегося вражеского наступления. Тем не менее, к началу боёв за Сталинград, корпус всё ещё был не укомплектован полностью. Например, недостаток автотранспорта был довольно ощутим – машин было лишь 50% от необходимой численности. Также в распоряжении корпуса был 91 танк.

19 ноября 1942 года началась операция «Уран», исход которой решал судьбу СССР. Случилось то, чего опасался Манштейн – части РККА нанесли неожиданный удар во фланг войскам «Оси» и прорвали фронт. И это, скорее, была закономерность: если проехаться от Белой Калитвы до Волгограда, можно заметить, что степь – идеально ровная, благоприятствующая танковым рейдам.

Удар на Тацинскую изначально не входил в планы Юго-Западного фронта под командованием генерала Ватутина. Вначале планировалось («Сатурн»), что фронт двинется на Ростов-на-Дону, чем отрежет немецкую группу армий «А», создав окружение крупнее сталинградского. 

На начальном этапе советским войскам сопутствовал успех. Им удалось перехватить инициативу, однако в конце декабря Манштейн начинает операцию «Зимняя буря», цель которой – прорваться к окружённым частям армии Паулюса. Введя в бой свежеподошедшие резервы, поначалу Манштейну удаётся достичь определённых тактических успехов. Однако вскоре наступление выдохлось – наступавшие панцер-дивизии потеряли до 60% техники.

Тем временем, корпус Баданова выдвигается на помощь советским войскам. Немцы знали о подходе танковых резервов, но перехватить их не успели. Кроме того, в обороне войск «Оси» образовалась новая брешь.  17 декабря 1942 года, после того, как пехота Юго-Западного фронта прорвала позиции итальянской 8-й армии у Верхнего Мамона, в прорыв был введен и 24-й танковый корпус. Он тут же начал обгонять стрелковые части и быстро от них оторвался, как того и требовала советская теория глубокой операции (или немецкая военная мысль того же периода). Корпус брал только те станицы, через которые шли пути его снабжения топливом и боеприпасами.
Советские войска обратили итальянскую 8-ю армию в бегство, захватив в плен более 15 тысяч солдат и офицеров. Итальянцы бросали технику, оружие, склады, оставив советским войскам богатые трофеи.

Однако главная задача всё ещё оставалась не решённой: армия Паулюса продолжала сопротивляться. Окружённые части снабжались по воздуху с тацинского аэродрома. В этой ситуации Баданов принимает рискованное, и, в некоторой степени, авантюрное решение – нанести удар по Тацинке и лишить противника тыловой базы снабжения.

Первые бои и рейд

24-й танковый корпус был полнокровным — 148 танков на ходу в трех танковых бригадах, плюс мотострелковая бригада и дивизион реактивной артиллерии. В то же время, был у него и ряд слабостей. С самого начала марша он имел около 0,7 заправки топливом, и устойчивого его пополнения не было. Дело в том, что крупные танковые «кулаки» для глубоких прорывов в советской армии уже создали, а тыловых средств для их снабжения не предусмотрели. Как отмечает «Отчет о боевых действиях 2-го гвардейского Тацинского корпуса за 16.02−30.12.42 г.», своих тыловых средств у корпуса не имелось. А тыловые средства отдельных бригад не были рассчитаны на действия в глубоком тылу врагу с отрывом от баз снабжения фронта. Поэтому, например, уже 18 декабря реактивная артиллерия корпуса — несмотря на ожесточенные бои — иной раз стояла на месте без движения.

В первые дни наступления бои состояли из захватов отдельных пунктов и разгромов колонн отступающих итальянцев. Однако и этот этап далеко не был легкой прогулкой — изображаемые сегодня карикатурно небоеспособными итальянцы часто огрызались, даже отступая. На северной окраине Расковки 24-й танковый корпус потерял 3 танка подбитыми и 3 сожженными. И хотя противник под нажимом отошел, сам при этом — по «Отчету…» — потерял всего два танка и три орудия.

Дополнительно осложняла ситуацию авиация. После первого дня прорыва советской ударной авиации в небе танкисты Баданова не видели. При этом фраза «противник группами по 7−12 самолетов бомбит и штурмует» постоянно встречается и в журнале боевых действий, и в «Отчете…» корпуса.

Вообще, самолетов под Сталинградом у советской стороны было много больше, чем у немцев — но права непосредственно обращаться к ВВС командир корпуса не имел. Не была отработана схема вызова авиации, из-за чего всю операцию бадановцы провели под ударами самолетов противника (у которого схема вызова была отработана), но без поддержки своих. Результаты не замедлили сказаться: уже 20 ноября корпус потерял один Т-34 от удара бомбардировщика противника.

Не упрощало жизнь и то, что советская пехота двигалась далеко не так быстро, как танкисты, оставляя их без поддержки. Нельзя сказать, чтобы дело было в том, что мотопехота танкового корпуса были моторизована, а стрелковые части позади корпуса — нет. 24-я мотострелковая бригада корпуса Баданова была моторизована только в теории. На деле же, констатирует отчет, «из-за отсутствия положенного по штату автотранспорта двигалась пешим строем, совершая в пути форсированные марши до 50 км».

Разница была в тактике, а не в матобеспечении. «Мотострелки»-бадановцы обходили передовыми отрядами отдельные узлы сопротивления противника. А стрелковые части фронта, шедшие за ними, этого не делали, выбивая врага из них в лоб. Так небольшие силы противника даже в отсутствии сплошного фронта сильно замедляли стрелков, усугубляя разрыв между ними и танкистами.

Поэтому корпусу приходилось постоянно распылять свои силы, оставляя гарнизоны в узлах дорожной сети, без которых его грузовики не смогли бы везти горючее. Уже 21 декабря 1942 года два танковых батальона так остались гарнизоном в Дегтево. В те же сутки мотострелковая бригада оставила первую роту пехоты в качестве гарнизона в другой деревне, и так далее.

Того же числа танкисты начали игру с авиацией противника на ее же поле. Во время внезапной атаки бадановцев на посадочной площадке в Криворожье был расстрелян танками пытавшийся взлететь под их огнем Bf.110.

 Атака на аэродром.

Непосредственно перед рейдом танковый корпус увяз в ожесточённых боях за Ильинку и Большинку. Однако к вечеру, 22 декабря, танкисты взяли населённые пункты. Дорога к Тацинке была открыта. Приказ о рейде был устный, то есть не согласованный с верховным командованием. Корпус находился в отрыве от главных сил, и в случае контратаки рисковал попасть в окружение. В боях на подступах к станице, корпус потерял 43 танка. Осталось 58 «тридцатьчётвёрок», в каждом из танков горючего хватало лишь наполовину. Баданов знал, что танковые части «Оси» уже не подходе, потому об отмене операции уже не могло быть и речи – надо было атаковать аэродром, пока не подошли немецкие резервы.

Ночью, 24 декабря, танковые части выдвинулись к аэродрому, и ранним утром подошли к Тацинской. Атака началась в 7.30 утра, после залпа дивизиона реактивной артиллерии по немецким позициям. Как констатирует «Отчет…», противник организовал оборону — но прочной она была только с севера, откуда он ждал удара. В результате 130-я танковая бригада вошла на аэродром уже к 9.00 — в тот момент, когда летный состав немецких транспортников этого совершенно не ожидал.
Вот, что вспоминал пилот Курт Штайр, свидетель тех событий:

«…Утро 24 декабря 1942 года. На востоке забрезжил слабый рассвет, освещая еще серый горизонт. В этот момент советские танки, на ходу ведя огонь, внезапно врываются в станицу Тацинскую и на аэродром. Самолеты вспыхивали, как факелы. Всюду бушевало пламя пожаров, рвались снаряды, взлетали на воздух складированные боеприпасы. По взлетному полю метались грузовики, а между ними носились отчаянно кричащие люди. Кто же отдаст приказ, куда направиться пилотам? Взлетать и уходить в направлении Новочеркасска — вот все, что успел приказать генерал Фибиг. Начинается форменное безумие. Со всех сторон на взлетную полосу выезжают и стартуют самолеты. Все это происходит под огнем противника и в свете разгоревшихся пожаров. Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих солдат, лица которых выражали безумие. Вот один транспортный самолет Ю-52, не успев подняться в воздух, врезается в советский танк и взрывается со страшным грохотом. Вот уже в воздухе сталкиваются «Хейнкель» с «Юнкерсом» и разлетаются на мелкие обломки вместе со своими пассажирами. Рев авиамоторов и танковых двигателей смешивается с ревом взрывов, орудийным огнем и пулеметными очередями, формируя чудовищную музыкальную симфонию. Все вместе это создает в глазах зрителя тех событий полную картину разверзшейся преисподней» 

Атака началась с залпа «Катюш», затем, с трёх сторон, началось танковое наступление. Немцы были застигнуты врасплох, генерал Фибиг, командир 8-го корпуса Люфтваффе, чудом избежал плена.

В 11 утра, когда еще кипели бои за Тацинскую, часть штаба 24-го танкового корпуса, находившаяся в близкой к Тацинской станице Скосырской, была атакована 15 танками противника с автоматчиками. Вроде бы немного, но у штаба было всего 9 танков, проходивших ремонт и даже не имевших полной подвижности. Поэтому после полутора часов боя штаб отступил из Скосырской в Ильинку. Еще 22 танка противника атаковали оперативную группу штаба ближе к самой Тацинской. Из-за этого с аэродрома пришлось вывести 130-ю танковую бригаду, которая и спасла руководство корпуса. По пути бригада шла через соседнее со станицей местечко Дьяконово, где напоролась на артдивизион противника. Чтобы вызволить опергруппу штаба, пришлось попутно подавить дивизион «огнем и гусеницами». В итоге всех этих событий очистить Тацинскую и вышло только к 17.00 24 декабря.

Вечером того же дня Баданов доложил об успешном захвате и разгроме тацинского аэродрома и самой станицы. Уничтожены ВПП и более 40 самолётов противника.

Срезанный клин 

Манштейн, не спал и его силы почти успели предотвратить удар по Тацинской. Поэтому сразу после ее занятия корпусом Баданова немецкие танкисты и мотопехота из разрозненных групп двух танковых дивизий ударили к северу и отрезали 24-й танковый корпус от снабжения. Это был очень тяжелый момент. Корпус испытывал острый дефицит горючего даже перед Тацинской. После больше его не стало, а без снабжения Т-34 нечем было бы заправлять. На аэродроме был бензин, но не было дизтоплива.

Немцы, отсекшие советские клин, предприняли ряд попыток уничтожить прорвавшихся и занять аэродром. На ходу у частей 24-го корпуса в Тацинской осталось 58 танков, но дизельные имели 0,2 заправки — долго так не провоевать. 
Аэродром подвергается усиленным бомбардировкам. 25 декабря Баданов сообщает Ватутину о тяжёлом положении своего корпуса и запрашивает разрешение на отступление. Но Ватутин приказывает удерживать позиции и ждать подкреплений.

Несколько раз за 26 декабря немцы атаковали части корпуса. 
Уже 27 декабря интенсивные бои оставили танкистов почти без боеприпасов. Мотострелки стали подбирать трофейные орудия и снаряды и вести огонь по противнику из них. Это решало только часть проблемы — немцы «не позаботились» завезти на Тацинскую советских танковых снарядов. Лишь в 23.00 того же дня корпусу на У-2 сбросили 450 снарядов для танковых орудий. Однако это было лишь по 10 снарядов на танковую пушку.

Силы были неравны, боезапас и силы корпуса стремительно таяли под ожесточёнными налётами вражеских частей. Ватутин продолжает настаивать на удерживании Тацинки, тем более, подкрепления уже в пути. Однако скоро наступление захлебнулось. Части РККА так и не дошли до окруженцев.

В 11.30 28 декабря он получил согласие комфронта Ватутина (санкционированное лично Сталиным) на выход из окружения. Уже в два часа они двинулись через слабое место в кольце окружавших.
Прорывающиеся были частично замаскированы складками местности, и поэтому противник резко недооценил масштабы прорыва. В немецких сводках было указано, что из окружения вырвалось всего 12 советских танков — а в сообщении для прессы и вовсе рассказано о полном уничтожении окруженной русской группировки.

На самом деле, Баданов при прорыве в Ильинку потерял всего 12 ранеными, 13 убитыми и 4 танка. К 30 декабря, по «Отчету…» на ходу после прорыва осталось 43 танка. 46 было потеряно безвозвратно в Тацинской, 33 было потеряно в других местах. В ремонте после подбитий находилось 12 танков. Еще 23 танка отстало в пути по техническим неисправностям (не имевшим связи с боем, просто поломки), и вскоре должны были вступить в строй.
 Но как же не имя топлива, танкисты атаковали врага танками? Оказывается, инженер-полковник Орлов, отвечавший за матчасть, нашел способ залить баки Т-34. Для этого под его руководством в определенных пропорциях были смешаны бензин, керосин и масло для немецких самолетов. Смесь оказался вполне пригодной для дизельных танков.

Как мы видим, бадановские танкисты смогли войти в прорыв, взять крупнейший аэродром снабжения 6-й армии, захватить 4 769 пленных (это достоверная цифра, поскольку пленных надо было сдавать НКВД), и потом вырваться из окружения довольно умеренной ценой — половиной танков корпуса, 79 танками. Много это или мало? Стоит напомнить, что всего в Сталинградской наступательной операции советские войска потеряли безвозвратно 2 915 танков, или вдвое больше, чем имели к ее началу. То есть, если бы не очень многочисленные подкрепления, операция бы захлебнулась.

Бадановский корпус за 11 дней в прорыве, находясь на острие главного удара и сильнее всех нанося в этот моменту ущерб противнику, терял около 7 танков безвозвратно в день. Это хороший результат, а конкретно потери при прорыве — исключительно низкие, за счет сравнительно скрытного перемещения значительной части сил по дну балок.

При этом другие танковые корпуса Юго-Западного фронта свою задачу в ходе операции «Малый Сатурн» не выполнили. Они должны были взять Морозовск — там находился крупнейший бомбардировочный аэродром немцев, с которого они, после захвата Тацинской, понемногу снабжали армию Паулюса.

С учетом того, что все эти бои бадановцы провели без нормального снабжения горючим и под аккомпанемент однообразных записей в журнале боевых действий «Нашей авиации в течении дня над расположением частей корпуса абсолютно не было» — бесспорно, корпус заслужил звание гвардейского и почетное наименование «Тацинского».

Немцы снова взяли Тацинскую, но уже 31 декабря советские войска, перегруппировавшись, отбили станицу окончательно.

Итоги

Несмотря на тяжёлые потери, Баданов сумел выполнить поставленную перед собой задачу – нанести урон противнику и захватить базу снабжения окружённой группировки. За время операции с 19 по 28 декабря 1942 года корпусом уничтожено 11292 солдат и офицеров противника, было взято в плен 4769 человек, подбито 84 танка, уничтожено 106 орудий. 40 самолётов уничтожено непосредственно на аэродроме, ещё 83 было сбито в ходе отражения воздушных атак.

Это был первый танковый рейд в глубокий тыл противника, своего рода уникальный случай. Немцы лишились тыловой базы снабжения, после чего участь армии Паулюса была предрешена. Всего через месяц сам фельдмаршал сдался в плен, а 2 февраля прекратили сопротивление остатки войск «Оси».

24 танковый корпус получил почётное наименование «Тацинский». Баданову присудили «Орден Суворова II степени». Летом 1944 года, будучи генерал-лейтенантом, командовал танковым корпусом в ходе боёв за Львов. В этой операции он получил тяжёлую контузию, и после лечения вернулся к преподавательской деятельности.

Рейд стал знаменит во всём мире – о нём наперебой писали зарубежные газеты, и даже сегодня память о дерзком броске жива и нашла отражение, в том числе, в игровой индустрии.

Героические жертвы или умелые профессионалы? 

Напоследок — о паре мифов, связанных с «Тацинским рейдом». Периодически пишут о страшных потерях корпуса при прорыве или захвате Тацинской. Утверждается, что из десятка тысяч личного состава из окружения вышло всего 927 — мол, страшные потери. Это недоразумение, связанное с тем, что такие авторы упрощенно представляют себе бои под Тацинской. В населенный пункт вошел далеко не весь корпус — например, из его мотострелков там был всего один батальон. Масса тыловых служб и пехоты остались вне окружения, в Тацинской просто никогда не было 10 тысяч солдат бадановского корпуса.

Реальные потери там поэтому были умеренными, а при прорыве — рекордно низкими. Советские танковые корпуса часто гибли в окружениях почти полностью (последний такой случай был в конце 1944 года), однако в данном конкретном случае окружена была лишь часть сил 24-го танкового корпуса, а потери при прорыве составили всего 13 убитых.

Еще один миф: в советской литературе часто встречалось утверждение, что на аэродроме было уничтожено то ли 300, то ли 430 немецких самолетов. Это, само собой, не так. Немецкие документы однозначно говорят о потере только 46 исправных самолетов, и еще 26 требовавших легкого ремонта. Завышенные цифры возникли из-за того, что танкисты не были специалистами в области авиации. Они приняли за исправные самолеты так называемый «железный ряд» — машины, списанные из-за тяжелых повреждений, и стоящие у края аэродрома, с которых постоянно снимались запасные части для ремонта поврежденных, но еще пригодных к полетам машин.

Кроме того, на станции Тацинской в вагонах были найдено большое количество запчастей, присланных сюда для ремонта немецких самолетов. Посчитав их, танкисты записали себе захват 60 самолетов в разобранном виде. На самом деле, немцы в разобранном виде самолеты не очень-то и возили. Это было более распространено в СССР, где перегонка самолетов очень осложнялась нехваткой летчиков, которые могли бы не потеряться на длинном перегоне.

Впрочем, и уничтожение запчастей в сожженном эшелоне, и разгром «железного ряда» тоже нанесли Люфтваффе ущерб. С уничтоженных списанных машин не удалось снять оставшиеся там запчасти, да и 60 комплектов новых запчастей при снабжении Сталинграда пригодились бы сильно.

Что еще важнее — удар на Тацинскую заставил Ju.52, игравшие главную роль в снабжении армии Паулюса по воздуху, перелететь на сто с лишним километров к западу (ближе бетонных полос не было). Оттуда их не могли сопровождать немецкие истребители — не хватало дальности. С этого момента «юнкерсы» либо пропускали дневное время, либо рисковали столкнуться с советскими истребителями. Да и полет по более длинному пути съедал их время. В итоге снабжение 6-й армии резко упало, и она начала голодать. Все это радикально облегчило ее ликвидацию в январе-феврале 1943 года.

Пожалуй, это единственный случай, когда одному танковому корпусу удалось так серьезно повлиять на ход и исход Второй мировой войны всего за 11 дней.